ЕСТЬ ЛИ ЖИЗНЬ ДОМА?
Я оставила ребенка дома не потому, что это модно, не потому что мне так сказали и даже не потому что мне так удобно. Думала ли я когда-нибудь, что буду «сидеть с ребенком» в декрете или больше? Нет! Когда она родилась, я считала дни, чтобы скорее уже ей исполнилось бы хотя бы 1,5 года. А уж 3 — это вообще сказка. Сразу в садик отдам и обрету, наконец, желанную свободу. К школе вообще сплошное счастье начнется. Смогу делать то, что хочу я. Хочу — котлеты ем, хочу — кисель пью. Xочу — в окно смотрю.Xочу на этом, а… на трам… Hу, на транзисторе играю.
Разве я хотела для себя такой жизни? Разве так я себе ее представляла? Конечно, нет. Могу ли я сказать, что мне легко, что мне всегда нравится то, что происходит, что мне хватает времени на себя? Что у меня все получается, что я бесконечно счастлива, сделав такой выбор? Тоже нет. Мне нелегко, и я часто сомневаюсь.
Я устаю, я хочу больше свободы. Я хочу проводить больше времени с мужем, я хочу больше гулять одна или с подругой. Я хочу больше ходить в кино, в театр. Я хочу возвращаться домой в 3 часа ночи. Я хочу в час ночи собраться и поехать на дачу. Я хочу смотреть, как разводят мосты. Я хочу, читать книги, хочу, чтобы у меня дома был порядок с утра и до вечера. Я хочу, чтобы мне приводили ребенка, а я при этом чувствовала бы себя хорошей мамой. Ребенок сыт, выгулян, научен буквам, принес открытку. И все так вокруг прекрасно, свежо и незамыленно.
А что я чувствую, оставив дочку дома? Думаю, примерно то же, что и Артур в сварочном цехе.
Я увидела другой мир. Несмотря на то, что я крайне мало хожу в театр, в кино, не езжу на дачу в час ночи, не возвращаюсь домой в три, не смотрю, как разводят мосты. Я часто не могу заниматься тем, что я хочу. Я почти не читаю книги, мне не приводят сытого и наученного буквам ребенка и я не чувствую себя хорошей мамой.
Но я заглянула за занавес. Я вижу то, что раньше не могла себе представить. Моя жизнь, несмотря на внешнюю замыленность, полна. Я поняла, что оказывается, я еле-еле успеваю жить. Я поняла, что скука — это часть процесса, чтобы стать собой. Я увидела, что одиночество, несмотря на тянущую боль, дает наполненность собой. Я увидела, что все происходит совсем не так, как мне внушали, как я видела, как мне показывали.
Я чувствую себя первооткрывателем. Я чувствую, что все это — для меня. Я смотрю на свою дочь, смотрю на то, как она растет, как мудро все устроено, как она развивается, развивается сама, как она хочет расти и развиваться. Как она делает робкие шаги вперед, пробует, потом отходит назад — подумать и понять. Как потом, счастливая собственным открытием, теплым светом нового наполняет нашу гостиную. «Мама, смотри, это буква Ж, так начинается твое имя!» Ее широко распахнутые, удивленные и сияющие глаза говорят, что все так, что вот именно сейчас, именно в этот момент, когда я складываю разбросанные фломастеры и пазлы, сейчас, когда время развивающих логопедических занятий в детском саду, именно сейчас это произошло.
И я могла бы не увидеть этих глаз, этого света, этой улыбки, этой радости. Возможно, их увидел бы кто-то другой, а возможно и никто, потому что она бы уже давно выучила, запомнила, что с буквы Ж начинаются Жук, Жаба и что-то еще.
А что насчет социализации?
Как же без общения с другими детьми? Как же она научится общаться с другими? Как она отработает сценарии взаимодействия с другими детьми? Как она вообще потом будет в коллективе?
Я поняла, что до сих пор отрабатываю вот эти вот «сценарии взаимодействия». А я была очень социализированным ребенком, прямо с яслей начала. Когда ты все время идешь по одному и тому же кругу, словно пытаешься вернуться туда и изменить что-то, но уже здесь. Делая себе и другим больно. Та же самая песочница и тот же самый детский сад. Мы так и не выросли. Мы застряли. Потому что кроме этих «сценариев взаимодействия» у нас больше ничего нет. И нужен колоссальный труд, чтобы увидеть это. И соскочить. Чтобы начать жить, как ты.
Мы не учили дочку буквам и цифрам, но она их знает. Мы не учили ее говорить «Спасибо» и «Пожалуйста», но она их говорит. Сама. Без напоминаний и хоть какого-то намека. Мы не учили ее здороваться, мы не учили ее не стесняться. Но, заходя в магазин, она подходит к продавцу: «Здравствуйте, мы пришли покупать ботинки. Можно я пока тут посижу?» Она плакала, когда в фильме ей показалось, что девочка голодна. Когда ей неприятна какая-то игра с другими детьми, она говорит об этом, говорит, что не хочет в это играть. Она чувствует свои и чужие границы. Она здорово общается с детьми, она участвует в их совместной деятельности. Она помогает, где-то она ведет, где-то следует за другими.
Мы не учим ее сценариям взаимодействия, мы просто живем. Не просто, совсем не всегда счастливо. Мы злимся, мы узнаем друг друга, узнаем себя. Мы учимся. Учимся вместе. Жить.
Я не знаю, какая «социализация» в учреждении может это дать. Я не против детских садов. Я — за выбор. Но чтобы этот выбор был прозрачным. Сомневаюсь ли я в своем выборе? Да. Жалею ли я о нем? Нет, ни сколько.
Жанна Ермашова
